Валерий Бабанов о великолепной Жанну

Жанну. Западное ребро. Войти в другой мир

Со временем начинаешь понимать,
Что пределов не существует.
Все существующие пределы
Только у нас в голове.
Выбор всегда остается за нами.
Только от него зависит вся наша
Дальнейшая судьба.

Валерий Бабанов.

Высота 6400 метров... 16 октября

Мощный порыв ветра ударяет мне в спину, и всё последующее происходит в одно мгновение. Я не могу поверить своим глазам. Превратившись из уютного домика в огромный «параплан», наша крохотная палатка, подхваченная мощным потоком воздушной стихии, вырывается у меня из рук, затем взлетает вверх, и несётся туда, где через пару сотен метров стена обрывается километровым отвесом — откуда мы поднялись. Дикий ужас в перемешку с отчаянием от того, что на этом наше восхождение может сейчас закончиться, выбрасывает в кровь огромную дозу адреналина, который тут же превращается в вихрь энергии.

Ничего не соображая, утопая по колено в глубоком снегу, в нечеловеческом порыве любой ценой остановить улетающие надежды, я бросаюсь в направлении пропасти. Всё происходит как в кино. В считанные секунды покрываю расстояние в добрую сотню метров, и благодаря чуду, которое на мгновение прерывает полёт нашего «домика», обессиленный, падаю на палатку. Тяжело дыша, с зашкаливающим пульсом, медленно прихожу в себя. «Что это было? Предупреждение от чего-то, или Благословение Свыше на дальнейший путь вверх? Время покажет...»

Через полчаса, нас в свои объятия взяла ночь, и порывы ветра смешались в одном сумасшедшем танце с летящим снегом. Погода испортилась. Непонятно откуда доносились раскаты грома. Природа «играла» с нами до утра.

Уже сейчас, по прошествии некоторого времени, я не могу понять, откуда у меня взялись силы тогда на тот рывок, если всего лишь секунду до этого, всё тело изнывало от усталости, и единственным желанием было сесть на снег и забыться в пустоте ничего-неделания. На большой высоте даже мысли становятся вязкими, а мир как будто замирает.

Вершина Жанну — красавица высотой 7710 метров. По-непальски её имя звучит как Кумбхакарна (Kumbhakarna), но альпинисты её больше любят как Жанну. Жанну — одна из самых красивых гор мира. Причудливо и гордо вознеслись в небо скально-ледовые гребни, образуя изящные плечи, похожие на крылья гигантской птицы. И над всем этим, словно голова этой птицы, в виде гранитной башни, возвышается вершинный обелиск.

Впервые на вершину Жанну сумели подняться французские альпинисты под руководством Лионеля Террая (Lionel Terray), весной 1962 года. Восхождение в осадном стиле, с организацией промежуточных лагерей и провешиванием «перил», было совершено с юга, и на тот момент считалось одним из самых, технически-сложных в Гималаях. В те годы эта победа расценивалась на уровне подвига. Не вдаваясь в подробности освоения этой уникальной по своей красоте вершины, можно только отметить, что во всём мире очень мало «счастливчиков», кому удалось подняться на эту Гималайскую «жемчужину». Причина в том, что к вершине нет лёгких маршрутов, и Жанну по праву считается одним из самых сложных семитысячников Гималаев. Любой путь к ней — это вызов, испытание своих возможностей. Это преодоление себя. Восхождение на Жанну — это прыжок в неизвестность, где непредсказуемость результата растёт в геометрической прогрессии с увеличением сложности маршрута. Технические трудности восхождения дополняются трудностями, связанными с крайне неустойчивой погодой, ураганными ветрами, разреженностью воздуха, и очень низкими температурами. Все эти факторы присущи большим высотам.

Высота 6700 метров... 17 октября

Погода окончательно испортилась. Видимость упала до нескольких десятков метров, а иногда пропадает вовсе. Не знаю, что нами движет вверх, но определенно – мы сумасшедшие.

Постепенно, склон становится всё круче, и в некоторых местах обнажается лёд. Поднимаемся вверх,связанные тонкой, пятимилиметровой, статической верёвкой. Прекрасно понимаю, что это глупо, и что статический шнур всё равно не выдержит жесткого рывка при срыве любого из нас, но менять ничего не хочется. В любом случае, как-то оно легче, когда знаешь, что связан с напарником. Ну а о плохом? О плохом здесь лучше не думать. Идёт напряжённая борьба двух измученных тел с взбесившейся природой.

Я знаю, что нам её никогда не одолеть, но всё равно что-то толкает вперёд, не даёт остановиться. Наверное, это упрямство, а может быть — это любовь к жизни? Ведь то, что мы сейчас делаем — это и есть настоящая жизнь. Жизнь, где на острие борьбы раскрываются все её ценности. У каждого свои представления о жизни. Кому-то, вполне достаточно тех, что держат людей постоянно внизу, сужая их «горизонты», и не давая возможности осмотреться вокруг, а кому-то — вроде нас — надо постоянно рассказывать о своём существовании и доказывать право на полную, насыщенную и непредсказуемую жизнь. У каждого из нас есть выбор.

Иногда у меня появляется ощущение, что мы лезем в огромной, размером с эту гору, аэродинамической трубе, поставленной вертикально вверх. Ветер с такой силой разгоняет снежную крупу, что в какой-то момент она становится похожей на металлическую дробь, удары которой я чувствую даже через толстый слой пуховой одежды.

Поднимаемся вверх сквозь разыгравшийся шторм почти в слепую, отвоёвывая у горы метр за метром. Замечаю, что справа от нас находится огромный, нависающий «серак». Быстро взвесив все «за» и «против», предлагаю Сергею начать траверсировать в его сторону, и там, хотя бы на время, спрятаться от разбушевавшейся стихии. Он поддерживает моё предложение о том, чтобы на время там укрыться. Наверное, в какой-либо другой ситуации, мне бы никогда не пришла в голову мысль забраться под эти нависающие тонны льда, но сейчас — уставшее тело просило передышки. Как всё-таки устроен человек...

Просидев два часа в нашем укрытии, мы постепенно свыкаемся с мыслью о том, что здесь достаточно безопасно, до такой степени, что можно даже поставить палатку. Тем более, что выбор у нас не большой — шторм продолжается, потом начнёт темнеть. А что там выше? Одному только Богу известно...

Высота 7000 метров... 18 октября

Вот уже двадцать минут я стою на одном месте и не знаю, что мне делать. Серега, мой напарник по связке, замер на страховке где-то далеко внизу. Меня он не видит, так как мешает перегиб скалы. Может, это даже и лучше. Мне лучше сейчас быть одному, чтобы правильно оценить ситуацию и справиться с нахлынувшим потоком сомнений.

В происходящем всё предельно просто: я нахожусь в середине крутого, ледового кулуара, и дальнейший подъём мне преграждает пояс желтого, почти вертикального гранита. Отсюда он выглядит непроходимым. Всё бы ничего, но по всей стене, практически не останавливаясь, течёт снежная река. Нет, это не тот снегопад, что падает сверху, когда всё вокруг затянуто тяжёлыми тучами и на небе нет просвета. Сейчас светит солнце, и очень холодно. Но ветер... В это время на гребне бушует ураганный ветер, который своей мощью захватывает тонны снега, и затем, всё это устремляет вниз. К счастью, мы пока не чувствуем на себе всю его мощь, так как находимся чуть ниже, но даже этих переживаний достаточно, чтобы усомниться в том, что в этом поединке можно одержать победу и сохранить мотивацию для движение вверх.

Во мне сейчас борются два моих «я». Одно — то, которое всегда сомневается. Оно — перестраховщик. Оно всегда мне нашептывает: «Остановись, осмотрись вокруг. Вы и так уже достигли Предела. Впереди непроходимые скалы, а что дальше? Там Неизвестность, вас только двое. У вас нет никакой подстраховки. Может лучше сейчас спуститься и выбрать что-нибудь полегче? Подумай, ведь вы можете не вернуться...». Второе «я» — оптимист. Оно всегда меня подбадривает, даёт энергию и ведёт по жизни. Оно мне говорит: «Не переживай, всё будет здорово! Это разве трудности!? Это так — игра. Играй, и ты победишь. Если ты сейчас примешь решение начать спуск, то больше сюда уже никогда не вернёшься. Не останавливайся на достигнутом. Если во что веришь, то обязательно этого достигнешь...».

В какой-то момент мне кажется, что сила снежного потока чуть ослабла. Появилась даже возможность поднять голову и осмотреться. Вглядываюсь в складки гранита высоко над собой и замечаю, что в некоторых местах видны тонкие, отсюда едва заметные, полоски натечного льда. Это может быть решением проблемы. Беру себя в руки, и заставляю замолчать «того», внутри себя, который вечно сомневается. Начинаю движение вверх. Как-то сразу становится легче. Ощущение того, как будто я преодолел некий трудно-преодолимый барьер поднимает настроение. Лезу выше — на всю веревку, и подхожу к скале. Да, действительно, место очень сложное, но пролезть всё же можно.

Делаю станцию на двух ледобурах и дёргаю три раза за верёвку — сигнал, чтобы Сергей поднимался. Кричать всё-равно бесполезно — всё заглушает ветер и расстояние до напарника. Сергей подходит и я на его страховке опять ухожу вверх. Лезу по натёчному, тонкому льду. Местами попадается скала, и приходится аккуратно переходить на другую ледовую нашлёпку. Но всё это уже дело техники и мастерства. Где-то далеко в голове мелькает мысль о том, насколько мне сейчас помогает опыт постоянных зимних восхождений в горах.

Постепенно, метр за метром, мы проникаем на неизвестную нам территорию гималайского исполина, имя которому — Жанну. Там, где мы сейчас лезем, никого до нас не было. Впереди — неизведанная Земля. Осознание этого факта делает меня сильнее. Я начинаю ощущать постепенный прилив энергии — я начинаю «заводиться». Несмотря на все мои сомнения и переживания, я счастлив от того, что я сейчас здесь, в этом, поставленном «на дыбы», мире. Иногда я задаю себе вопрос: «Для чего мне всё это надо?» И сам себе же отвечаю: «Просто мне это нравится, и я не хочу останавливаться на достигнутом. В конце- концов, это мой образ жизни, и я не хочу его менять». Мне нравится ответ Рейнхольда Месснера на вопрос одного журналиста по поводу его взгляда на образ жизни, который он ведёт. Рейнхольд ответил: «Все люди одинаковы и одновременно совершенно не похожи друг на друга. У каждого свой образ жизни. Тот, кто находит свой правильный путь и обладает достаточным мужеством следовать ему, не может ошибиться. Просто людей, как правило, отговаривают оставаться такими, какие они есть».

Мне кажется, что я нашёл свой путь, хоть его и нельзя назвать лёгким. Несколько раз, в экстремально тяжелых ситуациях, когда я был на пределе всех своих возможностей — и физических и психологических, — само восхождение теряло для меня всякий смысл. Но при этом я знал, что если мне удастся выжить, навряд ли я перестану ходить в горы. Поэтому я никогда не давал себе пустых обещаний — «завязать». Горы и альпинизм, всегда занимали большое место в моём сердце, чтобы так легко и беспечно я мог это выбросить. Дело даже не в адреналине, как полагают некоторые, и который, якобы выделяется во время рискованных восхождений. Дело в том, что горы живут во мне. Это часть меня. Я не могу взять и выбросить куда-то часть себя. Тогда бы от меня ничего не осталось.

Горы меняют нас всех — мы становимся «другими». И чем больше времени мы проводим среди вершин, тем сильнее и необратимее этот процесс. Успех одного восхождения, зовёт нас к другому, зачастую более сложному. Мы сами для себя придумываем правила и возводим барьеры, которые затем пытаемся преодолеть. Это Путь, у которого нет конца. Он труден и прекрасен, и я бы ни за что не хотел его поменять.

Высота 7300 метров... 19 октября

Идём попеременно по узкому, как нож, гребню. Уже почти темно, а мы всё ещё не нашли подходящего места под палатку. Дует ледяной, присущий этим высотам, западный ветер. Всё это как-то немного напрягает. В слегка затуманенной от высоты и нагрузки голове, мелькают ассоциации с канатоходцем, который идёт по бесконечному, натянутому над пропастью канату. В одном месте, где я забираю немного вправо, чтобы не наступить на нависающий над северной стеной снежный карниз, из под ног уходит огромная фирновая доска. Она бесшумно соскальзывает на юг, растворяясь в темноте пропасти. Осознание того, что я успел таки соскочить с неё, заставляет взбодриться и выйти из заторможенного, навязанного высотой состояния. Заставляю себя собраться, хорошо понимая, что расслабляться нельзя. Здесь каждый шаг вверх — это борьба. Сейчас малейшая ошибка или оплошность с нашей стороны и всё — о нас останутся лишь воспоминания.

В какой-то момент понимаю, что двигаться в темноте дальше вверх становится слишком рискованно. Надо искать место под палатку там, где мы сейчас стоим. Честно говоря, на снежно-ледовом гребне, который круто обрывается по обе стороны, выбор не очень велик. Перекидываемся с Сергеем парой фраз о том, что каждый из нас думает по этому поводу, и начинаем медленно, так как уже сильно устали, выдалбливать ледовыми молотками место под палатку. Каждого из нас хватает всего на несколько минут работы инструментом, после чего мы долго отдыхаем. Чтобы экономить силы, я выдалбливаю лёд стоя на коленях. Время как-будто останавливается, но в то же время, оно неумолимо несётся вперед. В какой-то момент мне кажется, что эту площадку мы делаем уже целую вечность. Уже давно стемнело, холод со всех сторон обступил наши измученные тела, а весь мир, как-будто сжался до размеров нашей маленькой, затерянной где-то высоко в Гималаях, палатки. В такие моменты начинаю ощущать себя бесконечно маленьким и беззащитным в этом застывшем мире самых высоких и красивых гор Земли. Это наша шестая ночь на горе, и только лишь один раз за всё время нам не потребовалось вырубать площадку, чтобы установить палатку.

Высота 7500 метров... 20 октября

Мы находимся в средней части вершинного бастиона, наверное, того самого, без которого Жанну не выглядела бы столь привлекательной и желанной.

Высота 7600 метров... 21 октября

Вот, вроде, и пережили эту бесконечную, холодную ночь. Казалось, что космический холод сумел остановить даже само время — настолько долго тянулись эти часы в ожидании утра следующего дня. Понятно, что ни о каком сне не могло быть и речи. Вместо этого, каждые десять-пятнадцать минут приходилось зажигать газовую горелку на короткое время, и поддерживать ту маленькую частичку тепла, что ещё осталась в наших усталых и замёрзших телах.

Только что рассвело и часы показывают шесть часов утра. Мы готовы к движению. После такой ночи, в самый раз бы куда-нибудь на курорт, на отдых, а здесь... Сергей закладывает на всю веревку горизонтальный траверс вправо. Возможно там дальше есть какой-то проход выше, так как то, что сейчас прямо над нами, выглядит совершенно непроходимым. Подхожу к Сергею, меняю его, и лезу вверх. Траверсирую оставшиеся метры по снегу до скалы и затем вхожу в «камин», который чуть выше переходит в крутой, внутренний угол. Поднимаюсь по нему ещё метров десять. Там, где я сейчас стою, уже практически нет льда. Даже те небольшие его нашлёпки в сантиметр толщиной, по которым я сюда поднялся, уже остались ниже. Надо мной нависание с небольшим карнизом. Отсюда вверх — сплошной драйтулинг, да ещё какой...

Хоть мой опыт сейчас мне и подсказывает, что навряд ли я смогу пройти это место свободным лазанием без срыва, тем не менее, я начинаю лезть вверх. В какой-то момент смотрю вниз, и лишенный всяких эмоций взгляд, останавливается на единственной, промежуточной точке страховки где-то далеко внизу. Высота и усталость делают своё дело: мне абсолютно всё равно, сорвусь я сейчас или нет.

Наверное, мне сложно было бы пройти через весь калейдоскоп тех событий и восхождений, через который я прошел за долгие годы практики альпинизма, и при этом, дожить до настоящего времени, если бы глубоко во мне всё же не присутствовало интуитивное чувство осторожности. Именно оно подсказывало правильный выход из опасных ситуаций, интуитивно направляя туда, куда было необходимо в момент, чтобы выжить.

Точно так же происходит и в этот раз. Сквозь затуманенный высотой мозг, глубоко из подсознания, до меня доходит едва уловимое предупреждение. Что-то говорит мне, что надо искать другой проход вверх — в другом месте. Я начинаю медленно и осторожно, насколько это возможно на такой высоте, спускаться вниз. Интуитивно я чувствую, что решение возникшей проблемы может находиться в нескольких десятках метров справа. Мои предположения подтверждаются — скалы в том месте выглядят чуть проще, и уже через полчаса, стоя наверху, я с силой вгоняю два скальных крюка в забитую льдом трещину.

Кричу вниз, что страховка готова.

Высота 7650 метров...

Скальный пояс, на преодоление которого мы потратили столько времени, остался внизу под нами. Медленно, насколько позволяют нам остатки наших сил, поднимаемся вверх по крутому снежному склону. Лезем одновременно.

Где-то впереди, высоко над нами, виден заветный гребень, ведущий к вершине Жанну — туда, куда вот уже столько дней мы так стремимся. Саму вершину с этого места не видно, так как её закрывают неровности склона, по которому мы поднимаемся. Но уже отсюда чувствуется её дыхание, которое заполняет собой всё окружающее пространство. Хотя на протяжении уже многих дней мы полностью находимся во власти этой огромной и мощной горы, но только здесь, возле самой вершины, можно в полную силу ощутить энергию, которая от неё исходит. Именно эта энергия даёт нам силы продолжать движение.

Высота 7710 метров...

Вершина совсем рядом. Последние шаги до неё даются усилием воли. Ещё несколько метров, и передо мной, заполняя всё пространство слева, открывается огромный, поражающий своими размерами, массив Канченджанги, третьей по высоте вершины мира. Кажется, что она совсем рядом.

Опираясь ледовыми молотками о гребень, благо он без карниза на ту сторону, перекидываю через него ногу. Ещё мгновение, и я оказываюсь сидящим верхом на гребне. Это и есть вершина Жанну. Вот он — момент исполнения человеческих желаний. Сколько дней, а может быть и лет, я ждал этого мгновения, и вот сейчас оно стало реальностью.

Я по опыту знаю, что для того, чтобы полностью понять и осознать то, что нам сегодня удалось сделать, потребуется время, а сейчас — у нас просто нет ни сил, ни энергии, чтобы это могло быть воспринято. Осматриваюсь вокруг. До самого горизонта тянется ковер из белоснежных вершин. Вдали хорошо видны Эверест, Лхотце, Макалу. Картина завораживает — в ней отображается сама вечность.

Выбираю веревку, и вскоре ко мне поднимается Серега. Вижу, что последние шаги к вершине ему даются также на усилии воли. Мы оба счастливы, но эмоции сдерживаем при себе, так как знаем, что впереди ещё длинный, полный опасностей спуск.

7350 метров... 22 октября

Семь часов утра. Космический холод. Пытаюсь сложить палатку, но взбесившийся ветер хочет вырвать её из рук. Вся моя утренняя процедура по прогреванию ботинок и оттиранию ног – «коту под хвост». Уже через пять минут, как мы вылезли из палатки, я потерял чувствительность пальцев на ногах. Замёрзшие кисти рук также не хотят слушаться. Здесь дело даже не в ботинках или рукавицах — просто та внутренняя энергия, которая все эти дни согревала наши тела, начинает быстро «улетучиваться».

Я хорошо осознаю всю серьёзность складывающейся ситуации, особенно когда начинаю понимать, на какой мы сейчас высоте, и сколько вертикальной пустоты под ногами. Даже не верится, что всё это надо будет преодолеть. Иногда мне начинает казаться, что мы стали пленниками этой Горы, и она уже не хочет нас отпускать отсюда – по крайней мере живыми.

Выходим на гребень. Скорость ветра зашкаливает. Если бы такой силы ветер как сейчас, был вчера, то не видать бы нам никакой вершины. Чтобы начать сбрасывать как можно быстрее высоту, по крайней мере здесь, на гребне, принимаем решение не связываться. Это очень рискованный шаг, но он даёт нам выигрыш в скорости, а это сейчас очень важно. Мы оба понимаем, что на таком ветру и при таком холоде мы долго не протянем. Каждая лишняя минута, проведенная здесь, на этой жуткой высоте, отнимает у нас всё больше и больше сил. Спускаемся лицом к гребню, предельно собранные, так как одно неправильное движение и задержаться здесь уже практически невозможно. Пару дней назад мы поднимались здесь связанные, и во многих местах попеременно.

Наконец-то доходим до того места на гребне, где нам надо начинать спускаться на запад, в сторону ребра — туда, откуда мы поднялись. С этого места мы будем спускаться на двух веревках с продёргиванием. Стена круто уходит вниз. Смотрю в ту сторону и вижу лишь холодную пустоту. Под нами пропасть в два с половиной километра глубиной. Солнце туда придёт ещё не скоро.

Вбиваю два алюминиевых кола в снег, продёргиваю в них веревку, и начинаю спускаться. Когда приходится делать первые шаги в пропасть, то ощущения не очень приятные. Где-то в голове присутствует страх того, что вся эта хлипкая система страховки может сейчас вылететь под весом моего тела и дальше... Бррр, об этом лучше не думать. Я потерялся в счёте продёрнутых веревок и сделанных проушин во льду. В какой-то момент время просто перестаёт существовать, и мы становимся похожими на две заброшенные лодки, затерявшиеся в волнах бесконечности.

Резюме:

Непальские Гималаи
Первопрохождениие: в.Жанну (7710 м.), Западное ребро.
Сложность: ED / VI / WI+4 / 80 degrees / M5 / (6 к.тр)
Перепад высоты маршрута: 3000 метров.
Стиль восхождения: легкий, альпийский.
Восхождение и спуск: 14 – 23 Октября 2007г. Спуск по пути подъёма.
Вершина: 21 Октября 2007г

Восходители:
Бабанов Валерий. Россия. МСМК
Кофанов Сергей. Россия. МС

Спонсоры: «Bask», «Scarpa», «Grivel», «Beal», «Julbo».