«Аюна — 2020». Карантин пройдёт, а горы будут стоять!

Мунку-Сардык — знаковая и даже магическая вершина для всех, кто живёт поблизости. Это высочайшая точка Саян — 3491м, она стоит на границе Бурятии и Монголии. По поверьям восхождение на вершину приносит удачу и исполнение желаний, поэтому многие считают для себя важным пройти путь к вершине. Аюна уже четыре года в коляске, чтобы сохранить физическое здоровье, она должна постоянно тренироваться, чтобы жить наполненной жизнью — ей нужна цель, настолько трудная, чтобы нужно было бороться за неё каждый день! В подготовке к восхождению и в подъёме на гору обе задачи прекрасно сбалансированы. По планам команда должна была подняться на вершину 22 апреля, но вмешался случай, наш «чёрный лебедь»* — эпидемия и запрет всех восхождений на Мунку-Сардык. Чтобы поддержать Аюну, мы связались с Улан-Удэ и побеседовали с Аюной и Ринчином, одним из организаторов и двигателей идеи.  

Мунку-Сардык, ты слышала об этой вершине раньше? Интересовалась альпинизмом до того, как познакомилась с ребятами из клуба «Хан-Тенгри»?

Аюна: О горе я знала всегда, у нас не знать о Мунку-Сардык — это как не знать, о Байкале. А альпинизмом я никогда не занималась, но иногда в мечтах думала об этом. Пока не пришла с мамой и братом на встречу — лекцию, на которой Ринчин, Маша, Баир и Антон (команда) рассказывали об альпинизме у нас в Бурятии, про то как они водят людей на Мунку-Сардык. Было очень-очень интересно. И весело, мы много смеялись. Сложилось так, что в конце встречи остались только мы и альпинисты. И тогда Баюр спросил: «Аюна, а вы хотели бы подняться на Мунку?» Я не задумываясь ответила: «Конечно! Конечно хочу!» И даже забыла об этом — я ни на что не рассчитывала. А ребята стали думать как всё это осуществить. Через пару месяцев мне позвонила Маша со словами: «Аюна, мы готовы!». «К чему готовы?» — удивилась я. 

Ринчин: Хотелось бы остановиться на этой встрече. Сегодня мы забываем о ценности живого человеческого общения, переписка в чатах — совсем не то. Так вот она стала возможной благодаря Чингису, владельцу барбершопа. Раз в неделю он приглашает к себе всех желающих просто поговорить, на любую тему, в очень свободной обстановке. Формат Лектория. Какое-то время основным контингентом гостей и выступающих были путешественники. А мы как-раз сходили на Мунку, сняли ролик о восхождении и решили собрать всех посмотреть его на большом экране. Точку поставить. 

Гусятник?

Ринчин: Да. Но у нас принято точки ставить. После большого похода все собираются в ресторане… и фотки смотрят. Мы встретились у Чингиза. На эту точку пришли не только наши участники, но и все желающие. Очень разные люди. И Аюна со своими родными в том числе. Я привык, что альпинизм интересен только альпинистам. А тут вроде как «левые» люди, но интересуются, задают правильные вопросы. Посмотрели ролик. Все захотели на гору! Всё по плану… И тут возникла идея с Аюной! Я как обычно стал взвешивать все за и против. Не пришел к однозначному «за». И предложил взять таймаут и хорошенько подумать. Страшно же девчонку заморозить! 

Классный план и идея без сомнения, в ней много смыслов. Во-первых, ребята, которые занимаются экстремальными видами спорта, могут попасть в такую ситуацию как Аюна. И мне хотелось бы им дать возможность, надежду вернуться в горы. Во-вторых, мне как экспериментатору это интересно. 

Через пару месяцев мы всё взвесили и решились. Аюна-2020 — это проект о том, что границы по большей части только внутри, что всё возможно. 

Аюна, ты рада, что решилась на всё это? Тренировки, опасения не мучают тебя?

Аюна: Я не могу поверить, что, возможно, осталось совсем немного времени и мы пойдем на вершину (команда находится в готовности, несмотря на карантин). Да, даже если мы не поднимемся, совсем не страшно — сам процесс подготовки захватил меня полностью. Единственный мой страх — что что-то случиться на восхождении, хотя я абсолютно уверена в команде. Не со мной, а с кем-то из команды. Если со мной что-то произойдёт, я смогу пережить, для меня это привычно. Я постоянно думаю о том, что нужно выложиться по-максимуму и сделать всё сверх-безопасно.

Скажи, а что изменилось в твоей жизни с этим решением?

Аюна: Если бы не было проекта, я представить не могу, что бы я вообще делала. Нет, не представляю. Всё совсем поменялось. Я взяла академ в университете. Это не связано с горой, мне нужно было подтянуть здоровье, больше заниматься реабилитацией. Я хотела немного отдохнуть, потому что на парах всё время сидела — это трудно для меня. Только я решилась, звонит Маша с новостью. В тот момент я подумала: «Вот это да. Значит, все дороги открыты!» Подготовка к восхождению — лучшая реабилитация, какую можно придумать. Я же вынуждена постоянно тренироваться, чтобы поддерживать мышцы в тонусе. А тут я могу заниматься, да ещё с удовольствием! У меня проступают слезы счастья, когда я думаю о нашей команде, о радости знакомства с этими людьми, нашей дружбе. Очень люблю их всех!

Выезд на Тологой

А как отреагировали на твоё решение близкие? Это смелая идея.

Аюна: Мама и Саша (младший брат) со мной с самого начала, они тоже пойдут к вершине. Они постоянно тренируются в Школе, выезжаю на скалы. У мамы прямо вторая молодость началась! Другие родственники долго были не в курсе, я не говорила им, я не говорила им, переживала, как они отнесутся к этой новости. Дедушка узнал сам: оказалось, что один из близких работает на приборостроительном заводе, там делают коляску для восхождения, и ему всё рассказали. Родственники были немного в шоке и я чувствовала неодобрение некоторое время, но когда я всё подробно объяснила, они были очень рады и сейчас сильно поддерживают меня. Особенно после того, как познакомились с альпинистами и поняли, что я в надёжных профессиональных руках.

В чём заключаются твои тренировки и как они тебе даются?

Аюна: Моя первая тренировка была на скалодроме. Было сложно! Я никогда не занималась этим. Павел Олегович (Колесов, тренер) дал задание браться за зацепы и подтягивать себя наверх, без подготовки у меня не получалось. Но я тренировалась и теперь могу это делать. Позже мне прислали сани (АНО «Катаржина») и мы стали заниматься на снежном рельефе. Я жумарила на санях, меньше работала с палками. Всё это было непросто, но очень-очень интересно. Я так скучаю по этим тренировкам! В феврале-марте мы тренировались почти каждый день. А ещё я постоянно занимаюсь дома на тренажерах и плаваю в бассейне. И сплю в спальнике на балконе — надо привыкать. : )

Какова задача тренировок? На что вы делаете упор?

Аюна: Нужно чтобы я стала выносливее. Поняла технику восхождения. Я люблю движение и спорт. Раньше, когда у меня не было проблем, я много занималась… И сейчас я снова чувствую себя спортсменом, хоть и далека от этого в полном смысле этого слова. Я чувствую как что-то во мне меняется, но каких-то грандиозных сдвигов пока нет. У меня есть цель — стартовать на IronMan. Мой тренер в бассейне занимается с триатлетами и я хочу присоединиться к ним, так как эта моя давняя мечта.

Расскажите о состоянии проекта на сегодняшний день.

Ринчин: Когда началась вся эта коронавирусная байда, мы приняли решение оставаться в состоянии готовности. Мы можем стартовать в любой момент, всё заряжено — люди, снаряжение, транспорт. Сейчас работает официальный запрет на восхождения на Мунку-Сардык. Но если завтра нам разрешат выезд — мы готовы.

В любом случае мы продолжаем тренировки и продляем проект на год. Почему на целый год? Сезон на Мунку очень короткий — апрель—май. В тёплое время к горе трудно подобраться: там узкий каменистый каньон и постоянно вода — нормальной пешеходной тропы нет. Кулуар, по которому все поднимаются, вытаивает и превращается в камнеопасную сыпуху, гребень становится технически сложнее без снега… В общем, летом туда никто не ходит, кроме самых отчаянных.

За это время мы сможем подготовиться ещё лучше технически. Мы продолжим испытания и доработку нашего транспортного средства — коляски. Сделаем на приборостроительном заводе неубиваемый вездеход, который расширит границы для маломобильных — не надо спецдорожек и инклюзивной среды. Поставил колёса от спортбайка и вперёд!

Возможно, карантин нам на руку. Мы лучше подготовимся!

Экипировка команды —  BASK.