Ощущение “гармоничного сочетания неприятного с бесполезным” испытал на Хан-Тенгри Михаил Дэви

...15 августа настал ключевой день восхождения. Погода как встала в день нашего возвращения с акклиматизации, так и стояла практически безоблачной, поэтому восхождение было не слишком сложным. Поразило то, что, несмотря на довольно высокую среднюю крутизну восточного ребра Хан-Тенгри, там практически отсутствуют участки 5-6 категории сложности. Весь маршрут провешен перилами, правда, местами это скорее путеводная нить, чем реальная страховка, т.к. часть веревок очень сильно потерта, оплетка содрана, узел на узле и пр. Также неприятно, что на маршруте оказываются откровенно неподготовленные технически или физически люди, вынужденно тормозящие остальных. Один из таких вклинился на подъеме между Мишкой Михайловым и остальными нашими участниками, в результате Мишке пришлось добрых два часа слоняться на вершине, чтобы произвести ритуальное фотографирование с флагам наших любимых спонсоров. Поднявшись к треноге, я выставил альтиметр своих часов на 6995 м. и отправился прогуляться по снежному куполу. Оказалось, что на высшей точке купола, откуда можно обозревать все окрестные ущелья, часы показывают целых 7030 м, т.е. восхождение на Хан-Тенгри можно вполне законно считать восхождением на семитысячник, если, конечно, не ленится подняться на купол. Спуск с вершины также доставил новые впечатления. Сначала движение вниз по символическим перилам, еще одна ночевка на 6400, на следующее утро запоздали с выходом и проходили злополучную “трубу” ледника Семеновского уже под лучами солнца. Трещины на леднике к тому времени уже расширились и было очень неприятно перепрыгивать их с тяжелыми рюкзаками, отталкиваясь от тонких снежных мостиков. Просто удивительно, что туда до сих пор никто не свалился, подумал я, и эта мысль материализовалась спустя несколько дней. Виталий Акимов, работавший в нашем лагере, провалился в последнюю трещину на спуске, когда ходил в одиночку снимать высотные лагеря. К счастью, он сумел самостоятельно выбраться и прийти в БЛ, но, тем не менее, угодил в больницу с травмами. После восхождения меня преследовали двойственные ощущения: с одной стороны, я сходил всего лишь на второй свой пик из пяти высочайших вершин бывшего СССР (первым был пик Ленина в девятнадцатилетнем возрасте), но продолжать восхождения на семитысячники в таком стиле как то желания не возникло. Как то уж очень остро ощущалось на этом восхождении, может быть кроме нескольких десятков минут на вершине, ощущение “гармоничного сочетания неприятного с бесполезным”, как шутит Одинцов про альпинизм вообще... Прочесть полностью