Все публикации

Поломки на борту "Апостола Андрея", или нескучный уик-энд в Тихом океане

192

4 июля 2005 года,Последний уик-энд в Тихом океане явно не задался. Хотя начинался он неплохо: на смену штилям (из семи дней, после тропика, штилевых было пять) и переменным встречным ветрам наконец-то задул свежий благоприятный ветер. "Апостол Андрей" устремился к проливу Цугару, от которого, на начало субботы, нас отделяло полтысячи миль.К утру ветер окреп и мы, решив, что для генуи напор велик, приступили к ее замене на первый стаксель. Я сидел на носовом релинге и пристегивал раксы, когда что-то в поведении лодки насторожило меня. На руле стоял Андрей Балымов, он вращал штурвал влево, приводя яхту к ветру. Лодка послушно привелась, но в следующее мгновение Андрей что-то прокричал и от штурвала метнулся к крышке закрывающей сектор руля.Ударила догадка: "Штуртросы!" – и я, оставив стаксель, рванулся к мачте убирать грот. Кевин присоединился ко мне, наверное, подумал что-то вроде: "Не могут эти bloody Russian (произносится: "блади Рашен") долго ходить с рулем". Тем временем Андрей с Анатолием установили аварийный румпель, и яхта обрела способность управляться. Закончив постановку стакселя, мы приступили к устранению неисправности. А Кевина, чтобы тот не предавался порочным мыслям, посадили за румпель.Обрыв штуртроса ситуация достаточно тривиальная - особенно для тех, кто пару раз терял руль - и в открытом океане, вдали от опасностей и судов, особых проблем не представляет. Штуртросы изнашиваются и требуют регулярной замены. Наши будили во мне подозрения еще в Веллингтоне: участки, подходящие непосредственно к сектору руля, были изъедены коррозией - морская вода имеет особенность проникать всюду. Но верх взяла жадность. Я промыл и смазал тросы, решив, что до Владивостока они дотянут. Не вышло.Однако процесс замены штуртросов не совсем прост и легок, особенно при качке. Часть работ приходится производить в местах труднодоступных. Необходимо разобрать рулевую колонку, снять направляющие ролики, вынуть старые и завести новые тросы, и при этом постараться не перепутать их местами и между собой. Так как кроме капитана никто в команде этим ранее не занимался, то ему пришлось оставить свое основное занятие - раздачу указаний и видеосъемки их выполнения, - засучить рукава и личным примером вдохновить экипаж. За три часа слаженной работы штатное управление яхтой было восстановлено. При этом не раз добрым словом, что бывает редко, был помянут Вадим Цвиркунов. Кто не знает этого уникального человека, тем рекомендую полистать старые подшивки журнала "Катера и яхты" и найти там заметки о плаваниях яхты "Хортица", капитаном которой более десяти лет был Вадим Анатольевич. Сегодня он помогает нам на берегу во время ремонтов и подготовки к походам. Именно его стараниями были подготовлены запасные штуртросы: каждый установлен, проверен, затем снят и упакован. Он же порекомендовал схему их замены. Такая скрупулезность Вадима раздражала меня на берегу. Я считал лишним ставить и снимать тросы, достаточно только нарубить их по длине и дело с концом. Признаю, был не прав. Установив штуртросы, мы продолжили плавание. Ветер был свежий, и мы добавили к стакселю зарифленный грот. В полночь, сдавая вахту, Балымов доложил: «160 миль за сутки». Совсем неплохо, лучший переход после тропика. После полуночи ветер начал подкисать, и я стал терзаться в раздумьях: увеличивать парусность или нет? Что-то удерживало меня от этого, теперь можно сказать предчувствие, но думаю все-таки лень. В три часа я сменил на руле Семенова, решив, что на смене вахт надо будет разрифить грот. Но через пару минут впереди раздался металлический удар. Я решил, что «Апостол» наскочил на что-то во тьме, много всего плавает в этих водах, и включил освещение бака, чтобы осмотреться. А увидел, что нет основных наветренных вант.Быстро скрутили поворот оверштаг, чтобы перенести нагрузку на оставшиеся ванты правого борта. Балымов был уже на палубе - его разбудил грохот упавших вант, - вместе с Семеновым они убрали паруса. Но в этот момент отвалились и ванты правого борта. Мачта, удерживаемая только топ-вантами и штагами, стала угрожающе раскачиваться в такт зыби. Ребята набили бакштаги, и я увалил «Апостола» по волне, чтобы уменьшить качку. Снова раздался звук лопнувшей снасти, теперь не выдержала скоба на бакштаге. Я пытался поставить яхту к волне так, чтобы загрузить оставшийся бакштаг, но удавалось это плохо - зыбь и ветровые волны валяли оставшуюся без парусов лодку с борта на борт, и мы уже начинали прощаться с мачтой. Андрей тем временем сменил лопнувшую скобу, и вместе с Анатолием они принялись крепить мачту веревками, бросая для этого легость с проводником через краспицы и заводя за них канаты. Заведя по пять концов с каждого борта, мы набили их, часть вручную, а часть через лебедки.Теперь за мачту можно было не опасаться и подумать, что же делать дальше. Расстояние до ближайшего японского порта всего 350 миль, но ветер дует именно оттуда. Прогноз обещал, что через сутки ветер повернет к юго-востоку, тогда можно было попробовать поставить небольшой стаксель и помочь дизелем. Тем временем рассвело, Андрей перенес ванты с бака в кокпит, и я стал ему рассказывать, как мы лишились вант восемь лет назад, в первый же месяц первого кругосветного похода. И тогда причиной стала лопнувшая шпилька, проходящая сквозь мачту и стягивающая крепления верхних концов вант. До порта Скаген было всего десять миль, мы успели удрать в укрытие до начавшегося шторма. В порту нам изготовили новую шпильку.И тут я узнаю в сломанной шпильке ее, родную, датскую. И как мне не узнать, если мастер слупил с нас за этот 14-миллиметровый нержавеющий пруток с резьбой 400 долларов, очистив нашу скудную судовую кассу! Позже, в России, мы изготовили другую шпильку, мощнее. А вот почему на мачте стояла старая, можно узнать только у моих помощников, мачты я всегда доверял им. Но их на борту нет, а новое крепление должно быть. Через несколько минут Андрей нашел его. Теперь у нас есть шанс справиться с проблемой самим.Балымов вызвался лезть на мачту, не дожидаясь, когда волнение уляжется, да и попробуй, дождись - зыбь есть практически всегда. Трижды мы поднимали его на мачту и к полудню установили ванты на место. Паруса поднимали робко, ожидая каждую минуту новой гадости. Пуганая ворона известно чего боится.К вечеру ветер скис, но волнение осталось, и встал вопрос какие же паруса оставить. Их, а вместе с ними и мачту, трепало так, что мы были уверены в неминуемой новой поломке. Андрей предложил оставить одну геную, что в итоге и сделали, убедившись после экспериментов, что грот нести невозможно. Так закончились вторые сутки уик-энда. Мы были почти в том же месте, где и их в начале: пока стояли без парусов, ветром нас снесло обратно.В час ночи я ушел спать, а через два часа Андрей разбудил меня словами: "Николай Андреевич, оборвало стаксель-фал". Спросонья я посоветовал лечь в дрейф. Но пять минут спустя, чертыхаясь, выполз наверх. Обнаружил все ту же зыбь, но ветер слегка окреп, и можно было рассчитывать на грот. Его и поставили.Через полчаса начиналась моя вахта, ложиться спать уже не имело смысла, и я остался наверху. Андрей стал цитировать капитана Литау, дневники его первого плавания, ту часть, которая описывает последние мили перед Камчаткой: "10 октября 1997. В последние дни поломки нас преследовали почти ежедневно". Сейчас схожая ситуация. Злополучный уик-энд только завершил неделю, во время которой тоже были поломки: развалилась каретка грота-гика шкота, нарушилась центровка двигателя, треснул кронштейн генератора, отказала помпа на камбузе. Что это, синдром подхода? Или просто усталость яхты после очередных 25 тысяч морских миль?..Ваш Литау